|
|
24 января 2007г., 14:32
|
В наступившем году исполнится 85 лет со дня создания СССР, а в минувшем декабре мы «отметили» 15-летие его катастрофического развала. Только со временем мы по-настоящему осознали, какой силы оказался этот политический взрыв, разоривший экономику, обрушивший жизнь огромной империи и разметавший целые республики и народы. Словно дымящиеся осколки тлеют на территории бывшего Советского Союза Чечня, Приднестровье, Крым, Южная Осетия, Нагорный Карабах, Абхазия…
В канун Нового года наш корреспондент в поисках материалов для книги «Горячие осколки» о непризнанных республиках и «горячих точках» на территории бывшего СССР побывал в республике Абхазия, где ему удалось встретиться с участниками грузино-абхазской войны 1992 – 1993 годов, а так же побеседовать с нынешним Президентом Абхазии Сергеем БАГАПШЕМ.
- Сергей Васильевич, первый вопрос – и самый главный: насколько неизбежной была та война?
- Знаете, в той ситуации (развал Советского Союза, разброд, хаос везде…) Грузия, видимо, думала под шумок, когда никто ничем не управляет, раз и навсегда решить свои проблемы в Абхазии. И поскольку Грузия всегда стремилась строить унитарное государство, я считаю, что избежать войны в тот период было практически невозможно.
Ведь как раз в день начала войны, 14 июля 1992 года, здесь, на заседании парламента (я был тогда депутатом и первым замом председателя совета министров) рассматривался вопрос о федеративном устройстве Грузии. Не о выходе Абхазии из состава Грузии, а именно о федеративном устройстве! А вместо политического решения мы получили войну. Я думаю, причина в том, кто был у власти в Грузии в тот период. К тому же после развала Союза в Грузии осталось много вооружения. Оружие, которое по Алма-атинскому соглашению в принципе не должно было быть использованным во внутриреспубликанских конфликтах. Советское оружие.
Учитывая все это, война оказалась неизбежной.
- Мне рассказывали, что для сухумских жителей и отдыхающих война началась с обстрела грузинским военным вертолетом санаторных пляжей? Неужели это правда?!
- Да, это факт.
- Но, насколько я помню, он не освещался в широкой печати.
- И, тем не менее, это факт: есть документальные кадры, видеоматериалы. Снято, как вертолет НУРСами (неуправляемые реактивные снаряды – авт.) обстреливает пляж, территорию санатория, сняты люди, попавшие под обстрел. Тогда погибли и абхазские жители, и российские отдыхающие… Другое дело что, в то время – в начале девяностых – эти материалы российской прессе, к сожалению, не показали. Тогда у России в отношении грузино-абхазского конфликта была другая позиция.
- Сергей Васильевич, давайте к этому и перейдем. У меня, когда просматривал материалы того периода, возникло четкое ощущение, что, грубо говоря, Россия тогда «сдала» Абхазию…
- Так, по большому счету, и было. Мы же неоднократно обращались и к президенту России, и к парламенту с просьбой остановить агрессию. И, знаете, очень больно, когда надеешься на страну, которую уважаешь, к которой стремишься, в которой хочешь быть, а тебя просто-напросто… Да, потом, когда война разгорелась, помощь была: материальная, гуманитарная.
Но не такая, как сейчас говорят, что, мол, российские войска воевали. Военной помощи не было. Добровольцы были - с Кавказа, с Кубани, с юга России, да со всей России. Добровольцами воевали люди, которые любили и знали Абхазию.
А то, что в Грузия сейчас иногда пишут… Ну, проиграли они войну – надо же это на кого-то сваливать! Вот и пишут, мол, мы не Абхазии проиграли, а России... Понятно же.
Да Россия в те годы сама была вся в разброде со своим руководством… Вот сейчас ситуация совсем другая – у России трезвое руководство.
- В общем, можно сказать, что Борис Николаевич тогда «заигрался» немножко? Мне рассказывали, что вы пытались с ним связаться…
- Да, Владислав Григорьевич Ардзинба, наш Президент, неоднократно пытался выйти на него, но с ним лично «никак не могли» связаться: то он купается, то «в море удит рыбу»… Так что реальной поддержки мы тогда не получили. А ведь Ельцину достаточно было стукнуть кулаком по столу и сказать: «Стоп!» - и не было бы столько жертв, не было бы того, что случилось.
- Так, может, косвенно это и говорит как раз о том, что российские власти были в каком-то сговоре с руководством Грузии?
- Да.
- Сергей Васильевич, насколько я знаю, конфликт между Грузией и Абхазией возник не в девяностых годах, это застарелая проблема?
- Проблема в том, что Грузия все пытается построить унитарное государство, не учитывая ни желания населяющих Кавказ народов, ни национальные интересы Абхазии. Грузинизация Абхазии никогда не принималась абхазами, у нас тут говорят, что каждые десять лет происходит антигрузинские революции.
- Говорят, даже в советские времена это случалось.
- Вот именно. В 1989 году я был первым секретарем горкома партии, тогда Грузию возглавлял Звиад Гамсахурдия. Он был такой же, как и нынешний президент. И власти решили: абхазы отдельно, грузины отдельно. Вплоть до того, что делилась футбольная команда, делился университет. Решили создать филиал Тбилисского (грузинского) университета здесь, на базе школы №1. В результате этого «деления» собралась толпа, произошла драка, погибли люди, были раненые с одной и с другой стороны. На поддержку местным грузинам пришли люди из ближайшего грузинского – Зугдидского – района. Когда произошла стычка, я на военном катере выехал в Очамчиры, там тоже было совершено убийство одного из тех, кто переходил из Грузии сюда. Мы договорились с первыми секретарями грузинских районов, что они приедут остановить своих людей у Николаевского моста. Я пришел на мост – никого. Ждал минут десять – с грузинской стороны раздался выстрел, я получил в шею заряд дробью. Так, не сильно, но неприятно. (И это при Советском Союзе, когда мы не представляли, что такое вообще возможно в нашем государстве!) Затем началась беспорядочная автоматная стрельба, мне пришлось уйти. Тридцатитысячная грузинская вооруженная до зубов толпа устремилась в Сухум. Нужно было их остановить. И сделать это можно было только на мосту. Я его заблокировал машинами, подогнал бензовозы, разлил бензин. Как только толпа начинала двигаться – я взрывал бензовозы. Хотел мост взорвать – бригада взрывников подложила динамит, мы его «шлепнули». Мост поднялся метра на два – и опять на место встал.
- Вот как строили!
- Не хватило взрывчатки. Я еще сто килограмм привез из Кварчели – правда, выписал, как положено, что, мол, беру… Потом уже, когда судили наших ребят (прокурора нашего района, и работников милиции и меня) в Верховном суде Грузии сказали, что если б мост упал, мне б восемь лет влепили! Это стратегическая дорога, связывающая Абхазию и Грузию.
…Но тогда был еще Советский Союз, были правительственные войска. И они ситуацию, хоть и было тогда очень сложно, взяли под контроль. А если б грузины тогда пришли в Абхазию, была бы каша – народ не был вооружен. Хоть сейчас и говорят, что абхазцы вооружались… Да ничего такого не было! Люди жили в Союзе и надеялись на Советский Союз. Надеялись, что власти не допустят кровопролития. Но… Случилось то, что случилось. Это было…
- В общем-то, пытаясь сохранить Абхазию в составе Грузии силой, грузины, похоже потеряли ее окончательно… А как вы объясняете, как маленькой Абхазии удалось устоять против большой Грузии, тем более на тот момент хорошо вооруженной? У вас ведь было только стрелковое оружие.
- Да, только стрелковое, но, наверное, мы лучше воевали? Мы – маленький народ, но никому и никогда не позволим о нас вытирать ноги. На Красном мосту (в центре Сухуми – авт.) в первые же дни вторжения мы у них отбили танк. Затем очень много другой техники отбивали. Я это объясняю однозначно: никакая самая сильная держава в мире, воюя на чужой земле, победы не одерживала. Какое-то время могут и быть успехи, но в итоге оно потерпит поражение и уйдет. Аналогов в мире – тысячи. Грузия в любом случае проиграла бы эту войну – мы были на своей земле. Мы бились за свои дома, за своих детей, за свои могилы. Я твердо уверен: Грузии абсолютно не нужны абхазы как нация. Им нужна территория. А мы эту территорию никому не отдадим.
- Как сейчас складываются отношения между абхазами и грузинами, которые живут на одной территории?
- Знаете, в этом плане Абхазия уникальная страна. После такой войны мы вернули в Гальский район порядка шестидесяти тысяч беженцев. (К слову, в Косово сербов вернулось две с половиной – три тысячи человек, да и то их дома усиленно охраняют полицейские из миротворческих сил - авт.) Отношения со здешними грузинами нормальные, человеческие. Между прочим, в последние два года в Гальском районе уровень преступности ниже, чем в других районах Абхазии.
- Но тем не менее, как я понимаю, речи о вхождении Абхазии в состав Грузии теперь идти уже не может?
- Мы ничего хорошего от отношений с Грузией ожидать не можем. Вот на днях грузинские диверсанты еще трех милиционеров убили, один тяжело ранен. Это же чистый теракт – Грузия становится террористическим государством. Знаете, терроризмом занимаются люди, когда заканчивается логика проведения переговорного процесса. Когда не знают, о чем говорить, понимают несостоятельность своих позиций - прибегают к террору.
- В связи с этим, как вы оцениваете работу российских миротворческих сил?
- Миротворцы полностью исполняют мандат, которым располагают. С местным населением у них очень хорошие отношения. Мы надеемся на российских миротворцев, в отличие от Грузии, которая постоянно ставит вопросы о том, чтобы российских миротворцев заменить так называемым международным контингентом.
- Вы, разумеется, против…
- Никогда мы на это не пойдем! Суть тут в чем: привести международные полицейские силы, которые принудят Абхазию опять войти в состав Грузии. Никогда!
Народ свое мнение по этому поводу высказал на референдуме 1999 года: строить независимое государство. Понимаете, я всегда говорю: мы благодарны российским миротворцам, им всегда было тяжело. Здесь ведь должны были служить миротворцы СНГ, а никто не пришел, кроме Российской Федерации. А российские миротворческие силы за время нахождения здесь потеряли уже более ста человек. Убитыми, ранеными, кто-то на минах подорвался…
Помимо осознания политической целесообразности, у руководителей республики Абхазия есть еще и человеческая совесть и благодарность к тем, кто нас защищает…
- Сергей Васильевич, когда заходит речь об отношениях Россия-Абхазия, россияне не совсем понимают, что такое ассоциированные отношения, которые предлагает России абхазская сторона. Когда в России говорят о Приднестровье, о Южной Осетии – все ясно: вхождение в состав РФ. А когда речь идет об Абхазии ясности нет!
- Ассоциированные отношения – это форма отношений между государствами. Например, Маршалловы острова установили ассоциированные отношения с Соединенными Штатами Америки. Так вот, мы получим независимость (а я в этом ни минуты не сомневаюсь), но все равно нужно, чтобы была опека большого государства. Сегодня вокруг много желающих завоевать Абхазию. А это – кровь, это жизни людей. И нам нужны гарантии. Абхазия сегодня уже живет с Россией как ассоциированное государство де факто: у нас ходит российский рубль, у жителей республики российское гражданство и паспорта, здесь служат российские миротворцы, развивается российский бизнес, пенсии российские, граница с Россией практически единая…
- Что-то вроде Европейского союза – общая валюта, свободное пересечение границ и так далее…
- Ну, да, и мостик, который необходим в отношениях с Россией, мы сохраняем как раз через ассоциированные отношения.
- Могу ли я провести аналогию: такие же отношения у нас были с Финляндией во времена царской России – общие границы, общая армия. Чиновничьи структуры. Но при этом Финляндия была практически самостоятельным государством, которое жило по своим законам. Правильно?
- Конечно. На этом этапе – я подчеркну – мы независимое государство. А как народ выскажется завтра – это решать народу… В любом случае – мы с Россией!
|
25 января 2007г., 19:00
|
Все счастливые семьи счастливы одинаково – так, кажется, сказал когда-то классик. Наверное, он был прав, вот только пути к этому счастью у каждой семьи – неповторимы. У кого-то все было просто и сразу, а от кого-то путь к счастью требовал не просто терпения и веры, а еще и - мужества. Вот это - про семью Ефимовых. А еще, выслушав их историю, кто-то, быть может, вспомнит поговорку: «Не было бы счастья, да несчастье помогло»…
Ирина
- Нас познакомили общая знакомая из общества инвалидов – просто попросила Юру отнести мне бумагу для газеты – это было как раз под новый год. Он пришел ко мне домой, с этой бумагой. Я немножко оторопела, но как гостеприимная хозяйка пригласила его пройти, напились чаю, обсудили, какая будет газета, ну и – начали встречаться. А потом оказалось, что мы жили в одном дворе – еще тогда, когда мне не было и пяти лет. А ему было лет 13-14. И потом Юра мне даже рассказывал, что он меня помнил – «надо же, девочка какая черноглазая»…
А потом – потом все было очень и очень непросто – у Иры сильно не ладилось со здоровьем, она буквально жила в больнице. Сам Юрий ко врачам не обращался – ну. травма спины, ну. последствия – церебральный паралич, ну. спина болит…Что тут сделаешь – лекарствами особо тут не поможешь. И он помогал Ирине – приходил в больницу, поддерживал своим вниманием и помогал разобраться во всей этой запутанной и всегда тяжелой штуке, которая называется – болезнь…
Так что шло время, и отношения, завязавшиеся по инициативе общей знакомой не только не сходили на нет – становились крепче и серьезнее.
- Когда стало понятно, что будет Анюта, мои родители, конечно, испугались А вот Юрины - наоборот, сразу нас очень поддержали. Особенна Юрина мачеха, Ольга Николаевна Елкина: помню, как не зайдем к ним, она сразу пироги тут же быстренько соорудит. А мы с Юрой очень любили гулять, далеко заходили – на родники. Все святые места пешком, считай, обошли, в Дивеево часто ездили, в храмы – очень нам нравилось возрождение церковной жизни, я писала Сергия, наверное, одну из самых серьезных своих работ…
Ирина рисует столько, сколько себя помнит – закончила основной курс художественной школы. Дальше был Университет народных искусств – пять лет. Казалось бы, хватит и не одного человека, куда же больше? Вот только Ирина Ефимова для себя решила иначе – и вот уже второй год она занимается на вечернем отделении художественной школы:
- Надо расти все время, а для этого – надо учиться.
Юрий
В свое время у Юрия Ефимова не получилось поступить в МИФИ-4 попросту – в «наш институт». Хотя что значит – не получилось: просто не было в счастливой советской стране инвалидов, вот и все. А Юрий очень хотел учиться, И после того, как некто по имени «общественное мнение», поставил крест на высшем образовании, он поступил в Кадниковское профтехучилище-интернат для инвалидов, стал учиться на бухгалтера. И закончил его с отличием. А когда стал устраиваться на работу, уже вернувшись в Саров, его будущие сотрудницы просто-напросто заявили: «мы не хотим работать с инвалидом». И он остался один на один со своей проблемой. Почти остался – потому что нашлись и в нашем пропитанном сложным отношением к инвалидам обществе люди, которые поддерживали Юрия. Благодаря таким людям он занялся шахматами – сначала по переписке, а потом так увлекся, что стал кандидатом в мастера спорта. Но так же, как и жена, на достигнутом останавливаться – и не думает. Видимо, это у Ефимовых это вообще не в правилах – останавливаться…
Аня
Восьмилетняя Аня Ефимова, которую судьба, слава Богу, уберегла от тех ударов и испытаний, что пришлись на долю родителей, творческую активность мамы и папы несомненно унаследовала. Вместе с Ириной она учится в художественной школе. И пусть о городских, как у мамы, выставках ей пока думать, конечно, рановато, но вот свою персональную, осенне-зимнюю выставку для родных она уже организовала – дома.
- Не знаю, что из этой «куколки» проклюнется, - с материнской сдержанностью говорит Ирина.
Думается, что что-нибудь – «проклюнется» обязательно: семейная традиция…
Говорят, счастье нельзя заслужить, что оно капризно и несправедливо. Не знаю, я теперь в этом очень даже сомневаюсь. Счастью – ему все-таки виднее, к кому прийти…
|
|
Сегодня вечером:
Завтра ночью:
