|
|
Радиация
 или Ложная цель
– Вот вы какой, Андрей Алексеев, – сказал, пожимая мне руку, председатель товарищества многоквартирного дома. После третьего его звонка в редакцию пришлось, погнали-таки разбираться с очередной жилищной проблемой населения.
Председатель загадочно подвел меня к тротуару напротив своего многоквартирного дома, указал на газон:
– Мы замерили диаметр гриба – пятьдесят сантиметров.
– Пятьдесят два, – уточнила сопровождающая нас пенсионерка в очках.
– Да… – удивился я, доставая фотоаппарат, – явленьице природы!
Председатель пристально на меня посмотрел:
– Мы на домовом собрании решили, что это радиация, её мутационные последствия.
– Перестаньте, – я чуть было не поперхнулся, – откуда в Сарове может быть радиация? Нет давно уже никакой радиации. Я читал экологические отчеты специалистов ВНИИЭХ, лично глядел им в глаза. Нельзя не верить докторам наук.
– «Единожды солгав…» – усмехнулся председатель.
– Это когда же?
– Когда они врали на каждом углу, будто сами придумали бомбу, а на самом деле темной ночью сперли её в Америки.
– Ну, когда это было… И потом они не врали, а сохраняли государственную тайну.
– Вот и сейчас сохраняют…
– Кхэ, кхе, – тут же на газоне выгуливающий зачуханную собачонку товарищ, на вид из тех, что всё обо всех знают, видимо, слышал наш разговор. – Андрей Сергеевич совершенно прав. В Сарове нет, и более того, никогда не было радиации.
Товарищ жестом руки усадил пса, как бы показывая, что разговор будет долгим.
– Теперь об этом можно рассказать. Центр 300, Арзамас–75, Арзамас–16 и так далее с самого начала задумывался как ложная цель, как объект, отвлекающий и принимающий на себя удар потенциального противника, каким для нас тогда были Соединенные Штаты Америки. Партия и правительство не могли допустить, чтобы действительный, настоящий центр разработки атомных изделий в случае военных действий мог подвергнуться бомбардировке.
Место было выбрано не случайно. С одной стороны, глухомань, не могущая вызвать подозрения иностранных разведок, с другой – достаточно известный бывший религиозный центр, превращение которого в закрытую территорию никак не могло остаться незамеченным.
Но сделать нужно было всё на уровне, чтобы никто не догадался, чтобы даже в голову никому не пришло… Ведь нам противостояли профессионалы. Были построены цеха, сымитированы склады урана и плутония, подготовлены макеты атомных бомб. Вы их до сих пор можете видеть в нашем музее атомного оружия.
Товарищ продолжал говорить, а я ушам своим не верил:
– Позвольте, я работал во ВНИИЭХ. Мы же там – куча народу – что-то делали. Точили, сверлили, собирали. Узлы всякие. Настраивали. Вы не представляете, как военная приемка лютовала!
– А вы, вот вы конкретно знали, что делали?
– Конкретно нет. Там же всё было секретное.
– Вот именно, – усмехнулся товарищ. – Никто ничего не знал и до сих пор ничего не знает. Даже военная приемка. Лютовала, а потом с предновогодними авралами, сверхурочными, спиртом, инфарктом начальника цеха принятую продукцию в аккуратных зеленых ящиках вагонами везли на свалку под Ижевском.
– Э… – попытался было что-то сказать председатель.
– Как вы считаете, – оборвал его товарищ, – настоящих физиков-ядерщиков пустили бы разъезжать по америкам?
Пришло время призадуматься и мне:
– То-то я смотрю, чего это в бюджете нашем городском в качестве экологического ущерба от деятельности ядерного центра присутствуют неправдоподобно мизерные суммы… От свинофермы в Челатьме вреда больше получается.
– Это прокол! – подтвердил товарищ. – Еще один прокол мы сами обнаружили и сумели устранить – счетчик Гейгера на площади Ленина, совершенно без головы установленный в перестроечные времена. Сами подумайте, как может быть такое, чтобы в интенсивно работающем ядерном центре радиация была в два раза меньше, чем в столице на Тверской?
– Так что успокойтесь, – товарищ легонько свистнул обрадованной собачонке. – Не было в Сарове радиации, и нет.
Мы долго и отрешенно смотрели ему вслед, потом председатель сказал:
– Да он из психоневралгического.
– Точно! – озарило и меня.
– Повыпускали сумасшедших, – подтвердила пенсионерка в очках,
Мы все трое склонились над грибом.
– Ну, радиация же, – прошептал председатель. – Я же её чувствую… Радиация.
|
Комментарии:
Эту заметку пока никто не комментировал.
|
Завтра ночью:
Завтра утром:
Завтра днем:
