|
12 января 2009г., 11:22
Зима… С нетерпением ждешь её, а она с каждым годом приходит все медленнее и медленнее. Стареет, наверное. А вот раньше, по молодости, как придет, как ударит по стеклам сначала снегом, потом морозом приправит, и расцветают на окошках загадочные цветы. Вот только век этого кружевного чуда не долог – чуть солнышко пригреет, его уж и нет. Иное дело кружева рукотворные – нежные, воздушные, прозрачные, сплетающиеся в замысловатые узоры, в которых не сразу и разберешь плоды гранатов, роз, полевых цветов, необыкновенной красоты лебедей, морских коньков или снежные узоры. И все это не где-нибудь дома – под замком, а на выставке «Кружевная метелица» в городском музее.
А ведь всего этого могло и не быть, если бы пятнадцать лет назад не попросил внучок у Веры Николаевны Репиной обыкновенное куриное яйцо…
Авантюра
До 1993 года Вера Николаевна даже и не думала, что когда-нибудь сядет за коклюшки. Но ведь человек предполагает, а жизнь располагает. На дворе было начало перестройки – время злое: с пустыми полками, очередями, а еще жутким безденежьем. Как раз в то время внучок попросил у Веры Николаевны, к тому времени уже пенсионерки, яичко. Не шоколадное, а самое простое – куриное. А купить бабушке его было не на что.
Вот с этого момента кружево событий стало сплетаться вокруг Веры Николаевны необыкновенными узорами.
Приятельница принесла заметку о вологодской женщине, которая, оставшись без работы, научилась плести кружева и стала миллионершей всего за год. Потом вдруг выяснилось: потомственная вологодская кружевница Мария Николаевна Ясонова, которую Вера Николаевна давно знала, живет здесь, у нас, в Сарове. Вера Николаевна пару раз посмотрела, как работает профессиональная кружевница и сначала сильно удивилась – руки у неё ходили как заводные: туда-сюда, туда-сюда. Присмотрелась и загорелась.
Только где же в Сарове в 1993 году коклюшки взять? Вера Николаевна, недолго думая, пошла в лес, нарезала прутиков ивняка. Накрутила на них простые хэбэшные нитки – вот и коклюшки. И вперед – перевив нитей – обмен коклюшками перевив – обмен, перевив – обмен.
– А ничего сложнее в кружевоплетении и нет, – уверена Вера Николаевна.
Нет слова «не могу», есть «не хочу»
Эту жизненную аксиому Вера Николаевна часто повторяла в нашей беседе. Главное во всяком деле – понять принцип. Вера Николаевна так увлеклась коклюшками, что от кружев её было не оторвать. Сидела по десять часов в сутки, читала книги, искала образцы. Освоилась настолько, что уже других начала учить. Причем по своему методу – вслепую, никому поблажек не делала: ни девочкам, ни женщинам, ни бабушкам. Раз пришли учиться – учитесь. А дома – шаром покати. Энтузиазм энтузиазмом, а кушать-то что-то надо. И как-то раз, когда Вера Николаевна решила с преподаванием завязать – ученицы её стали уговаривать: «Ну, хоть за плату учи нас кружевоплетению». Только как других учить, если сама любитель?
И рванула в кружевную «мекку» – Вологду. По выставкам походила, зарисовала что-то. Всеми правдами и неправдами уговорила, чтобы её пропустили на всемирно знаменитое предприятие «Снежинка». В цехах колокольчиками пели коклюшки, а женщины плели замысловатые кружевные «снежинки». Но и этого Вере Николаевне было мало – ведь была у неё мечта открыть свое предприятие, чтобы женщины могли сами придумывать узор и плести его сами. А как учить, если сама не умеешь? И тогда саровчанка решила: будь что будет, а должна она была пройти в святую святых предприятия – выставочный зал. Чужим вход туда был заказан. Но мастерство Веры Николаевны настолько поразило главного художника, что перед ней распахнулись двери «кружевной кладовой». И она увидела все образцы вологодского кружева.
– Так, а что же такого необычного вы там увидели?
– Это большой секрет, – улыбнулась Вера Николаевна, – но красоты там кружева были необыкновенной.
И все бы хорошо, но для осуществления мечты – профессиональном обучении женщин – нужны были «корочки». И только она об этом подумала, как услышала по радио объявление о том, что в Нижнем Новгороде набираются курсы кружевниц. Поехала и сдала экзамен экстерном.
И только после этого открыла семейное предприятие «Метелица», на котором безработных женщин, девчонок из трудных семей кропотливо учили, в том числе, и коклюшечному кружевоплетению. Решиться на такой шаг в то время – тоже, по большому счету, авантюра, причем рискованная. Куда проще было пойти в «челноки», возить китайский ширпотреб. Но она не захотела.
Как когда-то и в городах, и в деревнях, сидя за душистыми валиками, набитыми терпковатыми древесными опилками, под нежное и монотонное «пение» коклюшек ученицы Веры Николаевны овладевали таинством кружевоплетения. Всякое за это время было, некоторые говорили, что кружево – не для их ума. А потом брали теплые коклюшки в руки и начинали потихонечку – перевив – обмен, перевив – обмен. И расцветали на кружевной сетке полевые цветы, экзотические плоды, «прилетали» легкокрылые бабочки, «приползали» паучки и морозные узоры.
– А ваши ученицы могли кружевами себя прокормить? – спрашиваю у кружевницы.
– Если ты умеешь работать руками, то всегда найдешь себе работу. В Сарове кружево – это скорее приработок. Но востребованный. Ко мне до сих пор некоторые люди обращаются и просят что-нибудь продать.
И настолько ученицы Веры Николаевны в кружевоплетении поднаторели, что, по словам мастерицы, нижегородцы были готовы в городе целое предприятие открыть, только не случилось – городская власть решила, что Саров и без этого неплохо живет.
Экспедиция за кружевами
Вера Николаевна не один десяток книг о кружевах проштудировала, пока вычитала, что еще при царе-батюшке балахнинские кружева ценились дороже вологодских. И как-то обмолвилась она об этом на одной из выставок кружева в Нижнем Новгороде. Бросились тогда нижегородские музейщики в запасники – а того самого ценного балахнинского кружева шиш да маленько. И решили тогда организовать сарово-балахнинскую экспедицию за кружевами.
Сказано – сделано. В августе 1998 года взяли мешок картошки, овощи, плитку походную и поехали по Нижегородчине – кружева спасать. Ночевали где придется: то в чистом поле, то на берегу речки. Романтика, одним словом. Принимали в деревнях по-разному – кто-то с распростертыми объятиями, кто-то за цыган принимал, и тут же по «сарафанному» радио передавалось по всей деревне – тревога. Правда, потом самые смелые ставни-то открывали. А когда узнавали, зачем гости пожаловали, сами несли родовые кружева. Кто-то шаль старинную трехметровую, которая от прабабушки осталась, кто-то шарфик мамин, а дочка сама давно бабушка. Ну, а кто-то и сорочку из приданого доставал. Что получше только показывали, а потом в сундуки убирали. Кружевные же «осколки» отдавали без сожаления – хламу-то в любом доме предостаточно. В одном из домов увидела Вера Николаевна валик для плетения кружева – простой тюфячок матрасного окрасу, на деревянном «козле» начала прошлого века. Увидела – и влюбилась. А хозяйке это «добро» и ненужным оказалось, только рада была, и избавиться от него, и гостье удовольствие доставить. Валик же не простой оказался, а с сюрпризом – старинными английскими булавками, у которых вместо железных «ушек» были головки – капельки, сделанные из пронзительно синего и нежно-зеленого стекла. И каждая своего размера. Настоящая штучная работа.
– А вы знаете, сколько стоило тогда балахнинское кружево? – неожиданно спросила меня Вера Николаевна?
– Да откуда ж!
Оказалось, что в начале прошлого века в одной из нижегородских деревень за шелковый шарф балахнинского кружева мужик отдал целый воз битого льна! В общем, что сегодня, что тогда кружево – удовольствие дорогое.
Что получше, нижегородские музейщики, конечно, забрали, а некоторые лоскутки кружев с той экспедиции Вера Николаевна сохранила для своих учениц. Чтобы смотрели и по старинным образцам работать учились. Сколько их было восстановлено, Вера Николаевна уж и не помнит. Но точно знает, что три шали, сплетенные саровскими кружевницами по балахнинским узорам, «оторвали с руками» и увезли в Сирию.
Не одна сотня ниток с тех пор была сплетена в замысловатые кружевные узоры – нежные, воздушные, прозрачные, сплетающиеся в замысловатые рисунки, в которых не сразу и разберешь плоды гранатов, роз, полевых цветов, необыкновенной красоты лебедей, и морских коньков, и морозные узоры. И все это не где-нибудь дома – под замком, а на выставке «Кружевная метелица» в городском музее. Вот только «Метелицы» и кружева для Веры Николаевны – пройденный этап жизни. А сегодня у неё новое увлечение – тряпичные куклы. Кого только нет – женихи и невесты, тещи и деды морозы со снегурочками. И уже просят: продай. Только она их не для продажи делает, а для себя, поэтому кукол не продает. Подарить может. Да и как говорит сама Вера Николаевна, этому делу она только начала учиться, вот станет мастером – тогда видно будет.
|
21 января 2009г., 18:22
В воскресенье, 18 января, в фойе кинотеатра «Россия» царило оживление – бегали и смеялись дети, галдели взрослые, и лаяли собаки. Они важно сидели на маленьких столиках, а вокруг суетились хозяева – причесывали, прихорашивали и периодически давали питомцам что-то явно вкусное.
На этот раз участниками «Дог-шоу», организованного в «России» МОУ ДОД ЦВР, детским клубом «Акбар» и городской киносетью, стали самые маленькие собаки – представители декоративных пород. Всего в мире существует около 50 пород декоративных собак, и в Сарове живет большая их часть – 28 декоративных пород! Участниками «Дог-шоу» стали 18 «диванных» собачек.
Кого только ни увидели в тот день зрители «Дог-шоу» – и японского хина, и цвергшнауцера, и уиппета, и малого брабансона, и даже мексиканскую голую собаку. Там был и очаровательный йоркширский терьер, и крохотные той-терьеры, и красавец бигль.
В тот день публика должна была узнать кличку самой маленькой собачки Сарова.
Кроме того, сами зрители должны были выбрать трех победителей «Дог-шоу».
Участники шоу были представлены в трех группах. В первой выступали охотничьи собаки: таксы длинношерстная, гладкошерстная и жесткошерстная, бигль и английский кокер-спаниель. В результате голосования зала любимцем публики стал бигль Астр.
Во второй группе вниманию зрителей были представлены три цвергшнауцера: черный, черный с серебром и «перец с солью», мексиканская голая собака и чи-хуа-хуа. Выбор зрителей пал на очаровательную крошку чи-хуа-хуа Карамель.
В третьей группе выступали самые маленькие участники шоу – мопс, тойтерьеры, йоркширский терьер, малый брабансон, японский хин.
Приз зрительских симпатий получил красавец йоркширский терьер Тосик.
Изюминкой «Дог-шоу» стало показательное выступление юных кинологов клуба «Акбар» – Кати Соловьевой и ее рыженького метиса Джейси, Алисы Тумкиной и ее бельгийской овчарки Вики. Собачки показывали чудеса ловкости – они прыгали через четыре кольца и друг через друга, крутились волчком, переворачивались и ходили змейкой между ног хозяек. Зал был в восторге – дети смеялись, а их родители аплодировали.
В холодное время года маленьких собачек нужно одевать, и поэтому участники «Дог-шоу» и их хозяева продемонстрировали модели одежды сезона «осень-зима». Чего там только не было! И модные курточки, и элегантные пальто, и шапочки, и даже дождевики. А ребята из «Акбара» и станции юных натуралистов вместе со своими четвероногими воспитанниками устроили настоящий бал-маскарад. На сцене появлялись и кубанские казаки, и Красная шапочка, и веселый чебурашка, и Карлсон, и неунывающий турист, и «подводная братва», и даже мадам Брошкина.
Когда пришло время подводить итоги «Дог-шоу», зрители не смогли отдать предпочтения одной собаке. Ведущие были в растерянности – одинаковый шквал аплодисментов достался и биглю Астру, и йоркширу Тосику. Они и заняли первое место на двоих, а «серебро» получила чи-хуа-хуа Карамель.
Ну, а самой маленькой собачкой Сарова второй год подряд был признан длинношерстный той-терьер Браво Джосмен. Вес Джосмена – всего 1 кг 700 г.
Все участники получили памятные подарки.
|
|